Запись за 21 августа 2024
Во время практики на прошлой встрече я ощутила то, что, наверное, можно назвать инсайдом. Это было неожиданное озарение на уровне глубоких ощущений. То, что происходит последние несколько встреч может сравниться только с началом терапии, когда я обнаруживала в себе несчастного покинутого ребенка, рассудительного взрослого, агрессивных критиков, стала замечать копинги.
Сначала я ощутила базовое, пронизывающее меня насквозь ощущение ненужности, пустоты.
Потом я обнаружила в себе пространство абсолютного, вечного одиночество. Оно неизбывно. Это моё внутреннее пространство, в которое никто и никогда не сможет проникнуть. Мы физически отделены друг от друга. Я ощущаю границы своей личности. Внутри меня могу быть только я. Внутреннее пространство может обретать разные очертания: маленький уютный сад, пустая комната с белыми стенами, особняк с бесконечными лестницами, коридорами, столовыми, спальнями, библиотеками, балкончиками... Когда-то я представляла маленький дом в глубине тайги, в котором тепло, есть бесконечное множество разных книг и бесконечная вкусная еда.
В моей душе лежит сокровище
И ключ доступен только мне
А вот и ещё одно озарение: мой источник жизни в размышлениях из взрослой части, в образах, фантазиях. В словесном творчестве. Эти размышления невозможны без материала: чтения настоящей литературы, знакомства с произведениями иных искусств, практик самопознания, разговоров с думающими людьми.
Во время практики я ощутила, как мне кажется, экзистенциальное одиночество.
Мои размышления шли так. Когда тем же вечером вспоминала практику, мне неожиданно пришла мысль, что мои переживания сходны с переживаниями многих литературных героев. Первым делом пришли на ум Антуан Рокантен из "Тошноты" Сартра и герой "Постороннего" Камю. Потом подумалось, что то же непреодолимое одиночество, отрешённость даже от самых близких переживал и Грегор Замза из "Превращения" Кафки (как, впрочем, и другие герои этого автора). Такое же одиночество переживали и герои Достоевского. Однако, Достоевский видел способ справиться: вера в бога. Так Раскольников, поверил в бога, раскаялся и тем самым преодолел одиночество.
Подходит ли мне вера как способ справиться с внутренней пустотой и болью?
Интересно, что сейчас, когда я пишу эти строки, я не чувствую ни опустошения, ни боли. Я размышляю, я пишу, я существую как полноценная личность.
Мне нужно регулярно читать и вести дневник. Рассмотреть возможность вести электронный.
Во время практики на прошлой встрече я ощутила то, что, наверное, можно назвать инсайдом. Это было неожиданное озарение на уровне глубоких ощущений. То, что происходит последние несколько встреч может сравниться только с началом терапии, когда я обнаруживала в себе несчастного покинутого ребенка, рассудительного взрослого, агрессивных критиков, стала замечать копинги.
Сначала я ощутила базовое, пронизывающее меня насквозь ощущение ненужности, пустоты.
Потом я обнаружила в себе пространство абсолютного, вечного одиночество. Оно неизбывно. Это моё внутреннее пространство, в которое никто и никогда не сможет проникнуть. Мы физически отделены друг от друга. Я ощущаю границы своей личности. Внутри меня могу быть только я. Внутреннее пространство может обретать разные очертания: маленький уютный сад, пустая комната с белыми стенами, особняк с бесконечными лестницами, коридорами, столовыми, спальнями, библиотеками, балкончиками... Когда-то я представляла маленький дом в глубине тайги, в котором тепло, есть бесконечное множество разных книг и бесконечная вкусная еда.
В моей душе лежит сокровище
И ключ доступен только мне
А вот и ещё одно озарение: мой источник жизни в размышлениях из взрослой части, в образах, фантазиях. В словесном творчестве. Эти размышления невозможны без материала: чтения настоящей литературы, знакомства с произведениями иных искусств, практик самопознания, разговоров с думающими людьми.
Во время практики я ощутила, как мне кажется, экзистенциальное одиночество.
Мои размышления шли так. Когда тем же вечером вспоминала практику, мне неожиданно пришла мысль, что мои переживания сходны с переживаниями многих литературных героев. Первым делом пришли на ум Антуан Рокантен из "Тошноты" Сартра и герой "Постороннего" Камю. Потом подумалось, что то же непреодолимое одиночество, отрешённость даже от самых близких переживал и Грегор Замза из "Превращения" Кафки (как, впрочем, и другие герои этого автора). Такое же одиночество переживали и герои Достоевского. Однако, Достоевский видел способ справиться: вера в бога. Так Раскольников, поверил в бога, раскаялся и тем самым преодолел одиночество.
Подходит ли мне вера как способ справиться с внутренней пустотой и болью?
Интересно, что сейчас, когда я пишу эти строки, я не чувствую ни опустошения, ни боли. Я размышляю, я пишу, я существую как полноценная личность.
Мне нужно регулярно читать и вести дневник. Рассмотреть возможность вести электронный.